Написано вслед за событиями ревущих девяностых.
По мере того, как выявлялась абсурдность экономических «реформ», затеянных Гайдаром и компанией, всё чаще можно было услышать, что Гайдар был идеалистом, его не поняли одни или обманули другие. Но отягощенные знанием законов рыночной экономики «реформаторы» не могли не понимать очевидные вещи. Где нет рыночных субъектов, невозможны рыночные отношения и рыночные цены. Если государство отменяет контроль над ценами в государственной монополизированной экономике, то это не либерализация, ибо отныне цены диктуются монополиями. Если верховная власть бросает государственную собственность на расхищение, то её растащат те, кто фактически ею распоряжается: бюрократия и её социально близкие – родственные коммерческие структуры, а также криминальный капитал. Коммунистическую номенклатуру не могли сдерживать какие-либо аскетические принципы самоограничения, поэтому с революции августа 1991 года началось скоротечное слияние власти и капитала. Такой экономический переворот неизбежно разрушает передовые отрасли промышленности, подавляет производителей. Невиданное обогащение меньшинства могло проходить только за счёт массового обнищания остальных. При этом неизбежна зависимость от индустриальных стран, которые вряд ли обладают избытком альтруизма к богатейшей стране, лишённой государственных средств защиты.
Гайдар ведал, что творил, хотя его трудно обвинить в стремлении к обогащению. Он душу положил на воплощение утопии либеральной западнической интеллигенции: если большая часть российской экономики неэффективна, то дешевле не реформировать, а разрушить её; развивать следует только топливно-энергетический комплекс, а на продажу сырья можно завалить Россию импортом товаров потребления. Мощный военно-промышленный комплекс, якобы, подпитывает имперские притязания России, пугает цивилизованный Запад, да и внутренние проблемы мешает решать. Поэтому Гайдар и ставил перед собой соответствующие цели: минимум государства, вырвать зубы у военно-промышленного монстра – ВПК подлежит разрушению. При такой маниакальности в разрушении «старого» и построении «нового» трудно считать Гайдара мечтательным идеалистом, скорее это типичный утопист-революционер. Утопическое беспринципное сознание очень услужливо: понимает то, что выгодно понимать, и не хочет понять вещи нелицеприятные.
Гайдара правомочно назвать анти-Экхардом. Немецкий реформатор Людвиг Экхард в разорённой после войны стране проводил рыночные преобразования с основной целью:
благосостояние для всех. Соответствуют этой цели и результаты германского чуда. Чем бы не руководствовались российские «реформаторы», они целенаправленно создавали условия для захвата государственной собственности правящим слоем. Алгоритм системы номенклатурного капитализма – распределение собственности чиновниками в руки приближенных лиц или структур. Поэтом в России ни одно крупное состояние не создано помимо чиновничьего расхищения. Все политические пертурбации обусловлены захватом собственности номенклатурой, борьбой её кланов за перераспределение и контроль над основными «пакетами» ресурсов. Невозможно было не понимать очевидного: необузданное обогащение элиты может проходить только за счёт обнищания населения, деградации общества, разрушения экономики и государства.
Когда революционеры выполнили свою роль (разрушили отечественное производство, расчленили правовое пространство, создав благоприятную среду для коррупции и криминального бизнеса), в конце 1992 года на смену приходят хозяева – правительство сырьевиков под руководством Черномырдина. То, что было навязано, вовсе не является вариантом дикого капитализма, типа раннеамериканского. Партийная бюрократия и государственное чиновничество превращаются в правящий класс нового строя – номенклатурного капитализма; новые капиталисты сохраняют прежний коммунистический аппаратно-партийный менталитет. Все крупные состояния в России произросли из самых разнообразных источников, за исключением экономических. Партийные или комсомольские деньги, льготные кредиты государственного банка, распределение западных кредитов, лицензии на вывоз сырья и льготные таможенные тарифы, государственные заказы, льготные поставки, дотации, бюрократическое допущение к приватизации выгодных объектов государственной собственности по бросовым ценам - что-либо из этого обязательно отыщется в первоначальном накоплении капитала всех отечественных нуворишей. Кому быть богатым, решали не объективные законы экономики, а вполне конкретные бюрократические субъекты - чиновники, поэтому капитал впрямую зависел от чиновничьей поддержки. Кроме того, были созданы льготные условия для легализации криминального капитала. Поэтому в другом измерении этот капитализм можно характеризовать как бюрократически-мафиозный.
Номенклатурный капитал был сформирован насильственным захватом государственной собственности, номенклатурный бизнес действовал вне рискованной сферы рынка и охранялся системой государственно-чиновничьей опеки, обогащался не свободной конкуренцией, а бюрократическим распределением национального достояния. «Как и для всякой “партии меньшинства”, удерживающей власть с помощью обмана и насилия, тайной политики и дипломатии, главным принципом номенклатурного бизнеса является единство…
Любая оппозиция, любое обращение к потребителю, минуя коллективную номенклатурную волю, преследуется неукоснительно и беспощадно» (А.С. Панарин). Бюрократически-номенклатурный капитал не может разориться, но способен разорить страну, поэтому он враждебен и нищенствующему большинству, и отечественному производителю, среднему и мелкому предпринимателю.
Задумали и проводили реформы люди, называющие себя демократами, либералами, рыночниками. Но, изъясняясь на псевдолиберальном и псевдодемократическом новоязе, они сохранили большевистский менталитет. В политической деятельности они руководствовались большевистскими методами – ложью и насилием. Американец, нобелевский лауреат, главный экономист Всемирного банка Джозеф Стиглиц характеризовал реформаторскую деятельность Гайдара и Чубайса как «большевистские подходы к рыночным реформам… грабительскую приватизацию». Либерал-большевики раскололи Россию на две страны – малочисленное сословие новых русских, захватившее богатства страны, и нищенствующее большинство населения. Материальное и духовное «кровоснабжение» единого национально-государственного организма нарушено. Бедствия начала девяностых годов невозможно объяснить трудностями переходного периода, оправдать издержками реформ или наследием проклятого прошлого. Всё происшедшее является результатом целенаправленных действий. Встаёт вопрос: кого и с какой целью?
Логика разрушительных «реформ» в России подозрительно соответствует жизненным интересам стран золотого миллиарда. Чтобы прибрать к рукам богатейшие природные ресурсы России, необходимо лишить страну обороноспособности. Реформы по шпаргалке Международного валютного фонда разрушили отечественный военно-промышленный комплекс, который располагал современными технологиями, после чего начался невиданный вывоз российского сырья. Мировой финансовой олигархии также необходим огромный российский рынок сбыта для своих товаров. Многие войны велись за захват источников сырья и рынков сбыта. Российские «реформаторы» в мирное время уничтожают отечественных товаропроизводителей, сельское хозяйство превращается в натуральное, когда люди выращивают только на свой прокорм, а магазины городов торгуют низкокачественным зарубежным продовольствием. Индустриальным странам нужна свалка грязных технологий, в которую на наших глазах превращается Россия: отовсюду к нам явно и тайно везут для захоронения радиоактивные и ядовитые вещества. Им нужны наши научные и культурные достижения – в России рушится уникальная система образования, науки, бедствует культура, вытесняется традиционная религиозность. Организована утечка мозгов – лучшие российские учёные и деятели культуры за мизерную плату окормляют тамошние университеты и концертные залы. Бездуховность – это смерть нации.
Всё это было бы невозможно без альянса мировой финансовой олигархии с российским правящим слоем. Новым властителям нужна бесконтрольная власть и безудержное обогащение. Но для этого надо было разрушить государство, армию, экономику, культуру. В результате совпадения интересов отечественной и международной олигархии в стране установлен режим номенклатурного капитализма, или бюрократически-мафиозного рынка, при котором невиданное обогащение малой кучки происходит путём ограбления большинства населения. Стремительное обнищание и люмпенизация населения создают социальную базу для тоталитарного реванша, а значит, лишают властителей долговременных перспектив и гарантий. Насильственный захват общенациональной собственности ввергает страну в длительный период перераспределения капитала. Ибо те, кто умеет только захватывать и давить конкурентов, не способны рентабельно распорядиться капиталом. Потомкам номенклатурных и мафиозных капиталистов не у кого наследовать способность сохранить и приумножить капитал: новое время создаст другие условия и потребует новых качеств. По законам природы (или экономики) капитал рано или поздно концентрируется в руках эффективных собственников, способных нести бремя эффективного управления крупной собственностью в интересах своих и общества.
Если бы властный слой руководствовался не сиюминутным обогащением, а своими долговременными интересами, то он создал бы стабильную органичную общественно-экономическую систему. Разумный эгоизм власти подсказал бы руководствоваться общенациональными интересами. Для этого реформы нужно было бы ориентировать на максимальное смягчение и сокращение объективного периода перераспределения капитала. Это значит, что реформаторы должны были, прежде всего, создавать условия для формирования широкого класса эффективных собственников – среднего класса, в котором конкуренция выделила бы сословие крупных собственников.
Перед ликом национальной катастрофы было необходимо единство национального сопротивления, которое позволяло осознать, что честных людей – абсолютное большинство в стране. Вопреки навязываемому развалу и раздору русские люди должны чувствовать себя жильцами своей страны, гражданами общего государственного дома. Национальное единение позволяет узнавать друг друга и бережно сохранять и единить силы: честным людям поддержать честных, обездоленным – доверить свой голос достойному; определяя, кто есть кто, не прельщаться словоблудьем, но судить по жизненной позиции и делам политика, ибо многие на выборах говорят правильно, но по делам их и судите их. Будущее России определят не духовно интернированные мегаполисы, а русская глубинка, провинция, которая жива и до сего дня рождает уникальные самородки.
Виктор Аксючиц, член Политсовета партии "РОДИНА", философ
