В 2009 году в вышла в свет моя книга: "Миссия России". Тематика книги со временем становится всё более актуальной, и я получаю по поводу неё множество вопросов, многие темы книги широко дискуссируются. Поэтому я решил рассказать об этом подробней.
Книга "Миссия России" относится к жанру историософии, который наряду с другими – генетикой, кибернетикой, многими разделами психологии, религиозными дисциплинами – при режиме государственного атеизма был истреблён вместе с их носителями. Моя книга является попыткой возрождения этой дисциплины и, одновременно, первой масштабной работой по историософии России (можно найти ряд близких по тематике публикаций, статей – но не книг). Что же такое историософия и чем она отличается от других смежных дисциплин? Помимо философии и истории, с которыми всё более-менее понятно, существует смежная дисциплина – философия истории, которая описывает общие закономерности исторических процессов. Историософия же описывает судьбу конкретных исторических организмов: народов, культур, цивилизаций. Книга является попыткой взглянуть на историю России через призму определённой концепции, сформулированной мной в семидесятые годы прошлого века, при режиме государственного атеизма, когда слово "Бог" нельзя было писать с большой буквы и когда за такого рода тексты сажали в тюрьму.
Как я пришёл к концепции книги? К третьему году обучения на философском факультете МГУ я вернулся к вере, к Православию, воцерковился, – наша крестьянская семья – верующая, в детстве был я крещён, но через октябрят, комсомол прошёл атеистическую пропедевтику. Заинтересовавшись русской философской и богословской традицией, я с удивлением обнаружил, что философии как таковой в советской философии нет, в том числе, на моём факультете, так как все кафедры имели приставку "марксистко-ленинская"… Единственная кафедра, на которой изучалась собственно философия – кафедра истории зарубежной философии, куда я и пошёл. Хотя изучал зарубежную философию – курсовую писал о Лейбнице, а диплом – по теологу неопротестантизма XX-го века Паулю Тиллиху, – основным интересом была русская философия.
Занимаясь самообразованием, я пришёл к выводу, что религиозный взгляд и религиозный анализ почему-то не распространяется на историческую материю. Даже историки, которые были убеждёнными верующими и обладали глубоким религиозным мировоззрением, не распространяли это мировоззрение на историю. И Карамзин, и Сергей Соловьев, и Василий Ключевский были людьми православными, верующими, но их исторические курсы были вполне позитивистскими, представляющими из себя попытки набора исторических фактов, некоего анализа и синтеза этих фактов не на религиозной основе. Подобный подход может разделять и атеист, и верующий человек, потому что он индифферентен по отношению к религии. Я осознал необходимость религиозного осмысления истории. А какие религиозные истины открыты верующему человеку? Прежде всего, что он обладает вечной бессмертной душой; в большей или меньшей степени открыт откровению Божественной природы. Христианское Благовестие несёт истины о Триипостасности Божества, о Богочеловеке, открывает новые измерения осмысления бытия, человека и его миссии, природы, космоса. И это измерение должно присутствовать в осознании истории, а не только позитивистский набор отчасти известных исторических факторов и их классификация, – наклеивание различных "научных" ярлыков и раскладывание этих факторов по тем или иным "полочкам".
Тогда же у меня сформировалось представление, что история любого народа (в первую очередь, меня интересовала судьба русского народа) – есть судьба некого исторического субъекта, который не абстрактен, а вполне конкретен, обладает не только историческим телом, но и душой – вечной, соборной душой (в отличие от индивидуальной души человека). У каждого человека своя судьба, мы меняемся на протяжении жизни множество раз – и внешне, и внутренне. Меняются наши взгляды, подход к жизни, хотя бы в силу возраста. У нас примерно раз в десять лет полностью меняется физический состав тела, но мы остаёмся сами собой, мы самотождественны, поскольку обладаем вечной душой. Душу человека можно увидеть не только через его глаза, но и определить через его поступки. Также и душу народа. Наработав некую технологию, зная судьбу конкретного исторического субъекта, можно попытаться описать его душу, характер, смысл его жизни и смысл содеянного в истории.
В моей книге в главах: "Русская идея", "Русский характер" я пытаюсь не позитивистски описать субъект действия в истории, который мы называем "русский народ". Описать его духовное рождение, его исторический выбор, его судьбу, его различные возрастные этапы, коллизии – от рождения и до наших дней, с некоторыми проекциями на будущее. Надо сказать, что при таком подходе вскрывается много нового в общеизвестном массиве эмпирического материала. Поэтому иной раз приходится говорить об очевидных вещах, которые вовсе не очевидны для массового сознания. Духовное рождение русского народа произошло с принятием Православия. Большинство европейских народов завоевывалось христианскими народами, и христианство насаждалось насильственно. На территории современной России ни одно племя не было крещено насильственно. Да, были отдельные, малочисленные и маломасштабные (по сравнению с тем, что происходило в Европе и на других материках при христианизации) эксцессы, учёные их описывают. Но в целом русский народ принял Православие свободно, будучи к нему внутренне подготовленными. В том числе и потому, что Православие соответствовало русскому характеру, национальному природному генотипу. Беспрецедентный факт: через сто лет после крещения Русь была православной державой, церковная и светская элита была образована, был грамотным городской посад, а на селе нередко отец учил детей читать по Псалтыри. За сто лет страна была покрыта большим количеством храмов, обладала всеми признаками мощной цивилизации, высокой культуры. Но при татаро-монгольском нашествии большинство русских городов было стёрто с лица земли вместе с жителями, почти полностью погиб массив русской письменности (то, чем мы сейчас восторгаемся, например: "Слово о Законе и Благодати" митрополита Иллариона, "Слово о полку Игореве", – это сохранившееся десятые доли процентов домонгольской письменности). На три века прекратилось каменное строительство, были утеряны все его навыки (это после шедевров Киевской Софии и Покрова на Нерли), упростилась иконопись. Все народы, принявшие монголов без сопротивления, в результате были ассимилированы и прекратили историческое существование. Некоторые народы, оказавшиеся сопротивление, были истреблены. Только русский народ, остановив сокрушительное для тогдашней цивилизации нашествие, охранив Европу, сохранился и восстал из пепла. Причём возрождение народа шло через религиозное обновление, через православное преображение, – от душевного измерения до "монастырской колонизации" Северо-Восточной Руси. Русская Православная Церковь сохранила единство народа в то время, когда он был совершенно раздроблен, затем единая душа народа подвигла восстановить единство государственного тела. В мировой истории нет ничего подобного.
В отношении русского народа существует множество мифов. Один из них – "русский народ ленив". Но судьба нашего народа говорит совершенно о другом. Не мог ленивый народ за исторически короткое время освоить самое огромное и суровое пространство северо-востока Евразии и дойти за невиданно короткий исторический период в цивилизационном и культурном освоении до Аляски и Калифорнии… Это очевидный исторический факт, из которого не делаются выводы. Не мог ленивый народ создать мощную государственность, самую большую страну (1/6 часть суши), созидать великую культуру (в различных сферах), сельскохозяйственную цивилизацию в невиданно агрессивных климатических, природных и геополитических условиях, при которых не выживал ни один народ. При освоении огромных пространств русский народ не уничтожил, не поработил, не крестил насильственно ни один народ. Считающиеся цивилизованными западно-европейские народы во времена колониальной экспансии истребили аборигенов трёх материков – Северной и Южной Америки, Австралии, поработили население огромной Африки. Оставшихся в живых крестили огнем и мечом. А на территории Российской Империи до семнадцатого года сохранились все народы, вошедшие в неё. Да, конечно, лилась кровь. Да, конечно, были войны. Но масштабы несоизмеримы с примерами других стран. Только поэтому в постсоветское время сохранившееся народы имеют возможность требовать суверенитетов, в то время как аборигены других материков были физически истреблены государственной политикой колонизации… Исторический субъект, который совершал подобные исторические деяния, очевидно, обладает определёнными качествами характера, – я их описываю. Это очень важно и для осознания нашего прошлого, и для осмысления нашего настоящего, и для нашего будущего, – для возрождения тех качеств, благодаря которым мы выжили как народ и которые востребованы нынешним временем. Опираясь на эти свойства, русский народ-государствообразователь может получить одухотворённое возвышенное будущее.
Существует миф, что коммунистическая идея была искажена русским народом, что и явилось причиной русской революции 1917 года. Однако исторические факты говорят об обратном. Ни одна из радикальных идеологий не была выращена на русской почве. Все разрушительные идеологии – рационализм, идеализм, атеизм, позитивизм, материализм, марксизм, социализм, коммунизм, а теперь вот постмодернизм – были сформулированы в Западной Европе. Когда в культуре вырабатываются болезнетворные идеологические "трихины" (как их называл Достоевский), организм этой культуры вырабатывает противоядие и перебаливает в лёгкой форме. Русский народ заболел этими идеологическими маниями так бурно потому, что у него не было противоядия. Все мы – и люди, и народы – живём в атмосфере, наполненной всякого рода вирусами и болезнетворными бактериями, но организм (в том числе народный) заболевает тогда, когда ослабевает после перенапряжения: физического, душевного или духовного. Так было и с русским народом. К началу XX века его организм был ослаблен разного рода катастрофами (как внутренними: революция Петра I разрушила традиционный русский уклад, насадила новую элиту, воспитанную на антирусской установке – иллюзии "русского Запада"; так и внешними: войны с Японией и Германией) и поэтому заразился духами эпохи и остро заболел небытийной идеологической манией.
Если мы начинаем изучать исторические процессы через духовное измерение, то по-другому трактуются известные факты. Например, и распространенный противоположный миф о том, что марксистская коммунистическая идеология была единоприродна русскому национальному характеру разбивается тем фактом, что большевистская революция закончилась кровавой гражданской войной, во время которой было уничтожено около двенадцати миллионов человеческих жизней, десятилетиями истреблялись все традиционные русские сословия. Сравним с тем, как идеологическая мания под названием "фашизм" была утверждена в цивилизованной Германии мирным способом в 1933 году: примерно 40% проголосовало за фашистов, а 30% – за коммунистов. То есть абсолютное большинство нации мирным голосованием выбрало тоталитарную идеологию. И фашистский режим, утвердившись во власти в Германии, не уничтожал немецкий народ. Внутри страны он истреблял только реальных врагов Рейха, за исключением евреев, назначенных в идеологические враги. То, что русский народ положил двенадцать миллионов жизней при экспансии идейной мании большевизма, говорит о величайшем сопротивлении народа этой нежити. Да, русский народ был захвачен вероломным противником, да, он был разбит, потому что его сопротивление было спорадическим, стихийным, а интернациональная большевистская сила утверждалась очень организовано и волево. Да, он потерпел поражение, но сопротивляясь… Был бы нужен коммунистическому режиму перманентный террор и "большой террор", если бы народ, общество, люди своим образом жизни, мысли, нравственности не отторгали насаждение богоборческий и человеконенавистнический режим?! Эти факты ещё раз доказывают, что коммунистическая идеология чужда русскому характеру.
Далее. Все без исключения тоталитарные режимы освобождались извне: германский, японский, итальянский, в меньшей степени, но и восточно-европейские. Можно представить, что было бы с Германией сейчас, если бы она не была освобождена от фашизма извне: до сегодняшнего дня большая часть карты мира была бы коричневой. Только оккупационные войска, вычистив фашистскую заразу, освободили немецкий народ и дали ему возможность иного исторического выбора. Русский же народ сам переварил коммунистическую заразу. В августе 1991 года была стихийная революция освобождения. Другое дело, что её плодами воспользовались, как это часто бывает, не самые лучшие люди и силы России. Из этого много следствий: русский народ сам переварил эту заразу, значит, много сил потратил и ослабел. Следовательно, приговорён к более драматическому переходному периоду, что мы и переживали, и переживаем… Мы были лишены тех комфортных условий, которые были предоставлены немцам и японцам: их освободили, а затем в них влили огромные средства по "плану Маршала". Нам при освобождении не помогал никто – только мешали. Мы вновь восстали со смертного одра.
Эти и другие беспрецедентные исторические факты очевидны, но они не осознаются, не анализируются, из них не делаются выводы. В своей книге я пытаюсь понять и описать, каким национальным характером обладает народ, совершающий подобные исторические деяния, каковы его духовные идеалы (то есть, какова русская идея), какова наша историческая миссия. Из осознания тривиальных фактов получаются нетривиальные выводы. Я писал массив историософии России, используя богословско-философский подход (описанный в моей книге "Под сенью Креста"), который позволяет осознать возможные варианты развития событий, в том числе наше будущее как единого народа, как единого исторического субъекта. Каждая личность, не теряя собственную индивидуальность и свободу, входит в соборную душу народа. Она понимает своё место в истории, в судьбе своего народа и осознаёт своё назначение в миссии народа. Это расширяет наше сознание, углубляет веру, укрепляет волю… В своей книге я описываю возрождение национального самосознания и исторической памяти того исторического субъекта, который мы называем русским народом. Надо сказать, что книга издаётся очень большой, но это только 60-70% историософских трудов, мной написанных. Теоретическая часть исключена из этой книги, издательство решило оставить только исторический материал. Собственно, концепция историософии ещё ждёт своего издателя, это более сложный, философско-богословский текст, рассчитанный на другого читателя.
О творческих планах. Написано несколько книг, до сих пор не изданных. Например, "От великих потрясений к Великой России", – на мой взгляд, достаточно интеллектуально-остросюжетного жанра. Книга "Миссия русской культуры", где разбираются метафизические смыслы литературных произведений. Пишется книга о феномене научного мировоззрения в соотнесении с христианским мировоззрением. Выводы этой книги рисуют иную картину мира, в котором мы живём. Хочу дописать работу о "Мастере и Маргарите" Михаила Булгакова. О ней много написано, но у меня свой подход, который уже был использован в работе "Метафизика зла у Достоевского", по роману "Преступление и наказание", и который открывает много нового в широко известном. Свою главную книгу "Под сенью Креста" я издал в 1998 году, а другие книги закончил ко времени безвременья – в девяностых годах, когда всё рухнуло, и книги стали невостребованными и издателями, и читателями. Читатель такой только сейчас нарождается – в молодом поколении. Надеюсь, что сейчас я найду своего издателя и читателя.
Виктор Аксючиц, философ, член Политического Совета партии "РОДИНА"
