В предчувствии столкновения с Западом, когда рассуждения о ядерной войне стали уже нормой, Россия нуждается в ясной идее, идеологии, консолидирующей общество, способной мобилизовать его в час испытаний. Поскольку доминировавший в постсоветские годы либеральный капитализм на это оказался не способен, предпринимаются попытки сформулировать новую концепцию. Автором одного из вариантов стал советник президента Владислав Сурков.
В своей статье "Одиночество полукровки" Сурков предрекает России века геополитического одиночества. Страна не может и не должна, считает автор, ориентироваться ни на Запад, ни на Восток, поскольку в ее истории уже были подобные периоды — вестернизация Петра I и ордынское "иго или союз" соответственно. "Теперь будут востребованы идеологии третьего пути, третьего типа цивилизации, третьего мира, третьего Рима", — такую формулировку дает Сурков.
Член Бюро Президиума партии "РОДИНА", директор Института свободы Федор Бирюков отметил в интервью для "Свободной прессы", что видит в тексте Суркова растерянность российского правящего класса.
— Маэстро российской политики Сурков, как всегда, поэтичен и метафоричен. Он серфингует по поверхности смыслов, правда, не углубляясь в детали, предоставляя читателю самому сделать выводы…
По сравнению с предыдущими текстами Суркова этот носит особенно нигилистический характер. Он похож на раннехристианские предания о конце света. Это говорит о том, что политический класс России, к которому, безусловно, принадлежит Сурков, сейчас находится в состоянии эсхатологической растерянности. Это еще не отчаяние, но… Это, как витязь на распутье. И на этом распутье нет указания к светлому будущему. И это тревожит людей, которые привыкли мыслить бизнес-планами, так как бизнес-план предполагает успех.
Из текста Суркова очевидно, что автор не видит успеха в ближайшем будущем, что вводит его концепцию в конфликт с концепцией Президента Путина, который настраивает нацию на успех, на прорыв, на достижение максимального результата за короткий промежуток времени. Это интересный момент, свидетельствующий об отсутствии политического консенсуса в верхах — в Кремле, учитывая то, что Сурков — советник Путина и во многом автор системы, которая до сих пор работает.
— Кажется, это называлось "суверенной демократией"?
— В концепции "суверенной демократии", которая какое-то время была достаточно эффективна и носила наступательно-оборонный характер, Россия являла собой этакий город-полис с античным оттенком, остров свободы в бушующем море закрепощения. Это был оптимистичный и вполне понятный нации бизнес-план.
Сейчас Россия предстает отшельником, который уходит в пустыню от падшего мира, погрязшего во тьме, грехах, катящегося к границе преисподней. И Сурков предлагает России спасаться на периферии, в пустыне. Поэтому в статье и возникает достаточно архаичный на сегодня образ "Третьего Рима".
— Как вам сравнение России с полукровкой?
— Сравнение с полукровкой, метисом меня смутило. Ведь по всем мировым канонам, в том числе европейским, Россия моноэтнична. У нас восемьдесят с лишним процентов русского населения, которое представляет собой вполне себе национальную породу, если выражаться родоплеменным языком. Поэтому ни о какой полукровке речи быть не может.
Наоборот, следовало бы поднять на щит концепцию политической нации, объединить этносы в политическую доктрину. Отойти от крови, вернуться к духу, к языку, может быть, к вере, к традиции. Чем были сильны всегда и Древняя Русь, и Российская империя, и Советский Союз, и Россия путинских десятилетий.
Но Сурков берет ложную либеральную установку на то, что Россия — это некий проходной двор, в котором каждой твари по паре. Он отрицает наличие устоявшейся политически осознанной нации. Хотя, как минимум с 2014 года нация в России появилась. И то, что в условиях нынешнего беспрецедентного внешнего давления и экономического кризиса нация проявляет солидарность с властью, доказывает ее существование. Невосприятие Сурковым российской народной реальности мне непонятно.
Странно выглядит и упоминание двуглавого орла, как признака российской двойственности, хотя мы знаем, что в геральдике, в том числе и в Европе, двуглавый орел встречается.
— Очевидно, Сурков имел в виду вечное противопоставление Запада и Востока…
— Россия не застряла между Востоком и Западом, а простирается с востока на запад, что дает ей колоссальные геополитические, экономические, национальные, природные преимущества. Это не проблема, а выход. Если с утилитарной точки зрения считать несовершенным противостояние атлантизма и евразийства, то в перспективе можно вооружиться концепцией Севера как общего экономико-культурного пространства, что могло бы сблизить многие державы Европы и Америки.
— Сурков — не первый пессимист в российской истории. Был, например, Константин Леонтьев…
— Пессимизм Леонтьева был основан на восточных приоритетах Русского мира, а у Суркова ориентация потеряна, ее нет. Есть уход в полую землю, где таится то ли Третий Рим, то ли подтопленный град Китеж. С политической точки зрения эта идея малоприменима. Это все отражает растерянность политического класса, который десятилетиями был ориентирован именно на Запад, а сегодня, нехотя и морщась, вынужден взаимодействовать с Востоком, крайне огорчен и пристыжен тем, что западные лидеры не пускают его к себе на порог.
