Основная цель России в XXI веке — войти в число наиболее экономически развитых и политически влиятельных государств мира. Так считают 58% россиян, говорится в докладе "Российское общество после президентских выборов-2018: запрос на перемены", подготовленном Федеральным научно-исследовательским социологическим центром РАН.
При этом 31% респондентов видят целью возвращение России статуса супердержавы наподобие СССР, 7% считают, что Россия должна быть лидером на постсоветском пространстве, а 4% — что стране не следует стремиться к глобальным целям.
Оценивая положение страны в мире, 36% россиян считают, что сейчас наша страна является великой державой, сравнимой по влиянию на мировые процессы с США и Китаем. 28% полагают, что Россия — одна из ведущих стран, сравнимая с Великобританией, Францией, Германией, Японией, а 19% — что страна сегодня не входит в число наиболее влиятельных государств мира.
В интервью "Свободной прессе" член Бюро Президиума партии "РОДИНА", директор Института свободы Федор Бирюков отметил, что долгое время в массовом сознании граждан России и в СМИ сферы патриотизма и экономического развития разделялись и противопоставлялись.
— Это делалось для того, чтобы обеспечить интересы либерально-прозападной элиты, российской ультрабуржуазии. Этот немногочисленный, но чрезвычайно активный сегмент общества был ориентирован полностью на Запад, там жили семьи элиты, туда вывозились капиталы. Россия для этих людей была лишь территорией для выкачивания средств и ресурсов. И в той системе координат успешный человек мог быть только абсолютным западником, полуэмигрантом, гражданином мира. А если ты патриот, сиди себе в тотальной нищете, люби Родину, "но странною любовью". Патриотизм считался уделом неудачников, аутсайдеров. Это было абсолютно извращенное мировоззрение.
— Сейчас по-другому?
— Так продолжалось до момента возвращения Крыма в Россию, восстания в Донбассе и начала жесткой конфронтации Москвы с западным сообществом. После введения всех этих антироссийских санкций, после развертывания международной русофобской кампании даже самые упертые западники в России из числа финансовых, промышленных и политических элитариев на своей шкуре почувствовали западную плеть. Оказалось, что они тоже для Запада — враги, даже несмотря на все их многолетние финансовые вложения в экономики чужих стран. Никакие прежние заслуги больше не считаются. В этой ситуации патриотизм неизбежно стал защитной броней и для так называемой элиты, что нашло отражение и в изменении политики СМИ, в коренном изменении влияния массовых коммуникаций на общественное сознание.
Разумеется, остались и отмороженные западники, ультралибералы, как их иногда называют. Но численность и влияние этой категории намного меньше, чем в прошлые годы — до Крымской революции и Русской весны.
