Писатель, главный редактор газеты "Завтра", соратник партии "РОДИНА" Александр Проханов в большом интервью Русской службе новостей рассказал о своём отношении к Charlie Hebdo, событиям во Франции и ИГИЛу. Предлагаем вашему вниманию фрагменты беседы:
Ведущий: Пока были праздники, планету сотрясали события. Все последние дни все следят за Францией. Вчерашний марш против терроризма, на ваш взгляд, что это было, какие последствия за ним будут?
Александр Проханов: Признаться вам, я бы не пошёл на марш. Я бы остался в стороне. Я бы не смешался с этой огромной многомиллионной толпой. Я всё время размышляю о случившемся. И чем дальше размышляю, тем загадочнее для меня становится происшедшее. В современной западной европейской культуре существует очень сильное, усиливающееся направление, я бы назвал такое садомазохистское направление. Оно связано с тем, что художники, интеллектуалы, философы, они вырабатывают концепцию провокативного поведения, провокативного искусства, провокативной культуры. Смысл этого направления в том, чтобы создавать провокации, чтобы наносить удары зрителю, людям, среде, выбирая для этих ударов самые сокровенные места, добиваться того, чтобы люди после этих ударов страдали, орали, кричали, входили в экстаз, может быть, сходили с ума, впадали в эпилептические припадки. Провокативность в том, чтобы вызвать эксцессность в среде, где оно происходит, с одной стороны. Это такая садистская часть. Но здесь есть ещё мазохистская составляющая. Вот такая провокация, такое взвинчивание среды, такое оскорбление святынь, оно вызывает ответный удар, причём самый страшный удар, связанный с убийством, с топором или с гранатомётом. Провоцирующий знает, что если он в Москве рубит топором русские иконы или кресты, в его мастерскую или на его выставку придут православные активисты и изобьют его. Pussy Riot, которая ворвалась в храм и танцевала на алтарях, они знали, что за этим последует удар, возмездие. И это желание причинить самим себе страдания – это мазохистская составляющая этого направления. Ведь недаром нашу культуру время от времени потрясают такие явления, когда какой-то художник выходит на Красную площадь и свои гениталии с гвоздями прибивает или какие-то художники, которые выходят на улицы и отрезают себе уши, полосуют себя ножами, вызывая страдания, муку, боль. В основе события, прошедшего в Париже, лежит вот эта садомазохистская культура. Потому эти иронисты, смехачи в журнале прекрасно знали, что они причиняют страдания, страшную боль, вгоняют целые слои, целые миры в состояние истерики, потому что были такие случаи, акции. Они знали на что идут. Я даже думаю, что они знали в какой-то степени, что за этим последует возмездие, может быть, не такое страшное, не такое сокрушительное, но знали. Поэтому всё, что там произошло, это ложится в концепцию современных европейских ценностей, которые исчисляются и оцениваются категориями свободы, в данном случае свободы слова. Для современной либеральной Европы свобода – это божество, религия. Если для мусульман святым является пророк Мухаммед или Коран, то для современных европейских интеллектуалов божеством является свобода. Хотя на самом деле божеством для всех остальных народов является не свобода, а справедливость. И Европа не мыслит категориями справедливости, а только свободы. Причём эта свобода относительная, не абсолютная. Хотя говорят, что эта свобода без берегов, и можно хулить Христа, можно изображать мерзкие картины на пророков. Но почему эти французские смехачи, например, не посмеются над евреями, которых сжигают в печах нацисты? Почему я не вижу картин, в которых глумятся над концепцией холокоста? Это запрет для них. Они не нарушат это табу, это табуированная свобода. Значит, это свобода избирательная. Она не абсолютная, она относительная. Относительная свобода есть изысканная, изощрённая форма несвободы. Поэтому европейская культура несвободна. Современный мир таков, что в нём набухли гигантские противоречия. Они нависли над человечеством как лавины, как будущие камнепады. И одно неосторожное движение, как в горах произнесёшь слово, и сходит эта огромная лавина, начинают падать каменья, и задавят тебя. Вот таким неосторожным словом явилась провокативная публикация в журнале. Это чушь собачья, это мелкая пакость, но она вызвала и продолжает вызывать огромные лавинные исходы. Так устроен современный мир. Недаром сейчас всё больше и больше обсуждений, связанных с тем, что эта провокация устроена спецслужбами. Французскими или израильскими, неизвестно какими. Этим самым достигается огромное количество самых разных целей. Но эта нависшая над миром лавина, её можно тронуть одним неосторожным движением и жестом. Этот жест был совершён, эта лавина сошла. Что произойдёт вслед за случившимся? Неизбежно усилится конфликт между традиционными представлениями европейцев и исламским миром, исламскими пришельцами, исламскими переселенцами в Европу. Неизбежно возникнет взрыв исламофобии. Как бы Олланд не врачевал это, как бы не уговаривали эти европейские пасторы о том, что надо быть толерантным, исламофобия уже есть норма европейской цивилизации на протяжении многих столетий, со времён Крестовых походов. Сейчас это неизбежно вспыхнет, усилится. И в тенденции мы должны ожидать всплеска националистических настроений в Европе и во Франции. Предельно этот всплеск должен кончиться фашизацией целого ряда европейских государств. Фашизм, в который, казалось бы, забили осиновый кол, опять воскресает. Он воскрес на Украине, и сейчас будет воскресать в Европе. Поэтому в результате всего этого казалось бы ничтожного акта с журналом, возможно усиление фашистских настроений. Эти фашистские настроения, например, недооценивает Израиль, который в общем внутренне как бы радуется происшедшему. Он считает, что эта ислабофобия, которая пойдёт в Европе, она уменьшит симпатии европейцев к "Хамас", к палестинскому движению сопротивления, облегчит израильтянам существование. Они правы, в какой-то степени, действительно, облегчит, но фашистская Германия, например. Ведь Германия после 1945 года, её закатали под асфальт, её закатала оккупационная Америка, её отшлифовали и закатали холокостом, они даже пикнуть не смеют, и её закатали огромные массивы переселенцев – турки, курды. И внутри германского общества, как бы оно не выглядело толерантным, как бы Меркель в своих брючках не демонстрировала свой европеизм, внутри германского общества зреет взрыв. И этот взрыв, если он произойдёт, а он произойдёт завтра или через полвека, для Израиля будет просто кошмарным.
Ведущий: А то, что сейчас увеличивающиеся шествия под окнами Меркель – это оно и есть?
Александр Проханов: Это симптомы, ласточки. Этот взрыв будет для Израиля кошмарным, потому что будет чудовищный рецидив. Они будут сбрасывать с себя это иго 1945 года и сбрасывать его будут не толерантно.
Ведущий: При этом Европа признаёт Палестину на этом фоне.
Александр Проханов: Европа стала признавать Палестину до этих событий. И многие говорят, что эти события могли быть спровоцированы, чтобы этого признания не состоялось, чтобы Олланд, который является таким социалистом, либеральным политиком, чтобы он отказался от исключения "Хамас" из списка террористических организаций и отказал Палестине в сочувствии, в том числе и в финансовом. Поэтому эта акция чрезвычайно многоаспектна. И её аспекты продолжаются. Она переплеснулась в Россию. Она захватила не только Европу. Мы сейчас в России переживаем эхо этих террористических ударов. Вы знаете, что безумный, осатаневший Ходорковский, который ушёл из тюрьмы, обещая не заниматься политикой, провозгласил свою аполитичность, он сейчас впрямую подстрекает российских либеральных журналистов публиковать эти срамные карикатуры. Это просто призыв нескольких либеральных изданий перепечатать их. У наших либералов башка на плечах, они отказываются. Но найдутся какие-то сумасшедшие.
Ведущий: Этот марш был подготовкой мирового общественного мнения к чему-то?
Александр Проханов: Не могу сказать, что это было, но этот казус этого журнала породил волну, которая расширяется. Она будет двигаться, расширяться сколь угодно. Что такое было убийство эрцгерцога Фердинанда? С точки зрения мировой истории, одного эрцгерцога не стало. Но с этого убийства начался реальный ХХ век. За этим убийством последовала мировая война, красная революция в России, Версальский договор в Германии и возрождение фашизма, Вторая мировая война. По существу этот выстрел кончился только в момент, когда Сталин взошёл на Мавзолей, и немецкие штандарты стали падать к его подножью. Вот в какой момент пуля долетела, пролетев огромные круги, 100 раз обогнув земной шар. То же самой этот казус. Всё это будет расширяться. В результате этой акции может быть удар по Сирии. Но по кому? По Башару?
Ведущий: Вы упомянули предвестник Первой мировой войны. Означает ли это, что этот случай тоже может привести к новой мировой войне?
Александр Проханов: К мировой войне могут привести десятки разных казусов, которые случились или готовы случиться. Например, в 2008 году, когда была российско-грузинская война, и когда российский флот, находясь на базе Черноморского флота, пытался выйти за пределы и пойти на помощь нашим войскам, Ющенко в ту пору запретил выход кораблям. И по существу корабли прорывались сквозь заслоны, они нарушили в этом смысле юрисдикцию Украины. А натовский флот вошёл в Чёрное море. Российский и натовский флоты были вооружены ядерным оружием. А Ющенко хотел атаковать наземные маяки и навигационные устройства Черноморского флота. То есть, Крым мог стать детонатором крупнейшего конфликта в регионе, который набит ядерным оружием. Этот казус, может быть, в то время сподвиг Путина присоединить Крым столь решительно. Потому что Крым все эти годы являлся детонатором огромных, гигантских конфликтов – антирусских и мировых. Поэтому этот случай, конечно, по какому-то алгоритму мог бы привести к нарастанию этого конфликта, нарастанию этого ужаса и кошмара.
Ведущий: Во Франции свежий номер журнала выйдет вновь с карикатурами на Мухаммеда. Это очередная провокация или это попытка стоять на этой свободе, о которой вы говорите?
Александр Проханов: Я думаю, что это приведёт к ударам. Это просто неизбежно. Потому что этот конфликт зафиксирован, и удары последуют. Меня до сих пор не оставляет мысль, что всё-таки эти удары нанесли не исламские радикальные группировки. Конспирология говорит, что что-то здесь не так. Три террориста были убиты. Надо было хоть одного оставить в живых, чтобы он дал показания. Ладно, в кошерном магазине были заложники, нельзя было применять газ зарин или какой-нибудь. Но в типографии – брось туда несколько ампул с газом, как это сделали в "Норд-Осте", усыпи их и возьми живыми. Нет, их застрелили. Теперь странное самоубийство следователя, который вёл это расследование. Сегодня распространились сведения, может, это утка, что и второй следователь был умерщвлён. Если так, то просто убирают свидетелей. Если так, то это дело спецслужб. Спецслужбы проворонили, пропустили этих людей. Эти люди были в списках потенциальных террористов, их не брали, за ними следили, ничего с ними не делали. История очень напоминает историю Манхэттена 11 сентября.
Ведущий: Вчерашние массированные обстрелы Донбасса. У России его информация о готовящейся Киевом военной операции на Украине. Готовы ли республики к ней, выстоят ли они?
Александр Проханов: Если это произойдёт, а похоже, что к этому идёт, очень большие пружины напряжены, и Порошенко не сдержит эту партию войны. Сам он в какой партии непонятно. Шоколадно-военной, динамитной партии. У меня есть ощущение, что опять бойня начнётся. Тогда мы скажем, что этот минский план был стратегической ошибкой. Он остановил военные действия. Это позволило украинским войскам сконцентрировать огромные группировки, провести мобилизацию, переговоры с Европой. Если эта акция возобновится, у меня есть ощущение, что она не может не возобновиться, слишком много там ненависти, слишком много оружия скопилось, то тогда будем считать, что минские договорённости – это была стратегическая ошибка. Эту ошибку придётся исправлять.
Ведущий: Она позволила взять передышку ополченцам, нарастить собственные ресурсы.
Александр Проханов: Там среди ополченцев сейчас идёт брожение, довольно серьёзные процессы. Происходят убийства, разоружение. Это связано с остановкой. Невоюющая армия может разлагаться. Хорошо, что создали паллиативное, но всё-таки государство. Хорошо, что провели выборы. Хорошо, что создали несколько бригад, у них появились свои командиры, советники, штатное вооружение. Но существует ещё довольно большой контингент ополченцев, которые не вошли в эти бригады. И вот что с ними делать? Они, не воюя, находясь в бесконтрольном положении, могут деморализоваться, разложиться.
Ведущий: Что с ними делать? Государство начинает строиться, появляются официальные структуры, вооружённые силы, ведомства.
Александр Проханов: Государство должно установить жестокий порядок, связанный с пресечением актов мародёрства, коррупции, насилия, своеволия. Подход к полевым командирам должен был беспощадным, как это было в гражданскую войну. Гражданская война – это была вольница. Огромное количество полевых командиров. Часть из них была расстреляна красными комиссарами, часть влилась в ряды красной армии. То же самое должно произойти и здесь. Но как это произойдёт, будет ли на это время? Если начнётся сейчас наступление украинцев, может, это наступление сделает эту работу? Возникнет опять ощущение опасности, угрозы, войны. И многие сейчас бездельничающие и праздно шатающиеся опять займут блокпосты и начнут воевать.
Ведущий: Мы чем можем помочь?
Александр Проханов: Если бы был президентом нашей республики, я бы в первую очередь помог танками, установками залпового огня, ввёл бы бесполётную зону над этими территориями и принудил бы украинцев к миру, как это сделали американцы в разных районах России. Кстати, когда Лавров сегодня сказал, что возобновление силовой операции будет ужасной трагедией, я не исключаю, что он имел в виду именно это – принуждение к миру. Этих гадов надо принуждать к миру.
Ведущий: Яценюк много чего наговорил за время новогодних каникул – и про СССР, и про Германию, и про то, что сам он нацист. Европа как-то вяло реагирует. Германия сказала, что с него и спрашивайте. Его заявления так и останутся незамеченными?
Александр Проханов: Европой – да. Потому что Европа заинтересована в такого рода заявлениях. Яценюк – это креатура Европа, перчатка на европейской руке. Европейцы двинулись на Украину. Это натовский порыв. В этой операции все средства хороши. Поэтому Яценюк – это абсолютно натовский идеолог на Украине. Европа – она же взращивала фашизм в 20-30-х годах. Гитлер взошёл на дрожжах либеральной Европы. Европа испугалась красного проекта и взрастила фашистский проект. Так же и теперь. Новый проект новой Украины после госпереворота на Майдане – это европейский проект, они радуются фашизму. Чтобы понять всё это, надо побывать на Донбассе. Я до конца не понимал это. Когда побывал на Донбассе, взошёл на Саур-могилу, я понял всё, что происходит на Украине. Это огромная метафора реально происходящего. Саур-могила – это колоссальная возвышенность, одинокая гора, стоящая среди степей. На этой горе происходили чудовищные схватки в 1943 году, и она превращена во второй мемориал, подобный Мамаеву кургану и Сапун-горе. Это такое русское троегорье. Там установлены от подножья к вершине обелиски и монументы в память советских пехотинцев, лётчиков, авиаторов, артиллеристов, танкистов. И украинцы, штурмуя эту гору, они открывали огонь даже не столько по ополченцам, которые занимали там позиции, а по этим монументам. Они лупили по этим бронзовым солдатам из "Градов", гаубиц, тяжёлой артиллерии, гранатомётов, выкалывали у них глаза, отрывали носы, губы. Они хотели уничтожить победу.
Ведущий: Это реванш проигравшей тогда партии?
Александр Проханов: Это реванш проигравших тогда фашистов, которые восстали из пепла и убивают тех, кто их победил. Когда я был на Саур-могиле, у меня было абсолютно ощущение, что я присутствую при каком-то магическом акте. Эти колдуны, волхвы, волшебники, они же берут фотографии, прокалывают глаза, втыкают иголку в сердце этому человеку с тем, чтобы погиб образ, реальный прототип. То же самое они делают. Они убивают памятники этим победителям, чтобы погибла победа как таковая. Борьба за государство – это борьба за победу. Наше государство живо только потому, что была победа. Мы уничтожили в 90-е годы всё, что было связано с идеологией государства, осталась одна победа, чудом уцелела. И эта победа перепорхнула 1991 год, и эта чаша прошла сквозь 90-е – начало 2000-х гг., и мы до сих пор пьём это вино победы. Это вино победы как причастие, как кровь Христова. Год этой победы даёт возможность современным российским философам, богословам, метафизикам по-новому оценить явление войны, явление победы, явление красной эры. И для меня победа – это религиозный, мистический праздник. Люди, которые осуществили эту победу – это святые люди. Эти герои – Космодемьянская, Матросов, панфиловцы, Чайкина, "Молодая гвардия", Талалихин, Гастелло, Карбышев – это всё святые.
Ведущий: 22 января патриарх Кирилл будет в Госдуме. Это будет впервые в истории.
Александр Проханов: Православная церковь усиливает своё влияние на общество. Она давно вышла за пределы церковной ограды. Концепция миссионерства вывела представителей церкви за пределы церковных оград и храмов, и направила их в самую глубину общества. Так называемая вторая христианизация. Общество дикое, одичало, там поселился зверь. И церковь идёт сражаться с этим зверем. Она идёт сражаться с этим зверем и в Думу. В Думе тоже существует своё зверство, свой зверинец, свой зоопарк. Я думаю, что речь, которую произнесёт патриарх, во многом определена интервью, которое он дал Киселёву. Самое интересное в этой речи для меня – это были два постулата. Первое – он прекращает на словах борьбу красных и белых. Это то, за что мы ратовали десятилетиями, сразу после 1991 года. Он говорит, что и красные, и белые должны воткнуть свои штыки в землю. Примирение, русская история соединяется этим примирением. Страшный разрыв преодолевается этим примирением. Это грандиозное, историческое заявление. И второе, что он сказал – справедливость. Смысл христианства в справедливости. Смысл христианства – исполнение завета Господа по установлению на земле справедливого бытия. Мы живём в очень несправедливой России, в очень несправедливой стране. И несправедливость, которая населяет наши конторы, наши банки, наши города, наши семьи, она является залогом возможных будущих катастроф. Поэтому преодоление этой несправедливости является гигантской мировоззренческой, государственной задачей. Я ожидаю, что патриарх провозгласит концепцию справедливости как главную идеологему сегодняшней России.
Ведущий: Мы видим современные ценности Европы – однополые браки, убийство жирафа на глазах шестилетних детей. Вот эта ситуация как-то развернула на до и после, или слишком чудовищны карикатуры?
Александр Проханов: До этого же были карикатуры. До этого голландцы устраивали такое же глумление над пророками. Это всё было, просто накопилось. А я думаю, что первая валдайская речь Путина, где он противопоставил Россию и остальные монотеистические религии и культуры в современной Европе, как содомистскому образованию – это была фиксация происшедшего. И после этой фиксации всё только усиливалось. И это не последняя черта.
Слушатель: Не пора ли нам пересмотреть конституцию, которая писала пятая колонна – Немцов, Алексеева, вся их братия вместе с американскими советниками?
Александр Проханов: Всё равно её придётся переписывать. Но обычно Конституция переписывается, меняется, когда меняется само общество. Во время советского периода три раза менялась конституция, когда наше общество проходило разные этапы, формировался каждый раз новый социум. Когда сегодняшняя Россия сформируется в новый социум, и этому социуму будет тесно жить в этой Конституции 1993 кровавого года, тогда её поменяют. В частности, когда у нашего государства появится официальная идеология, она уже есть, но стыдливо о ней не говорят, замалчивают, тогда будет отменён, например, пункт о том, что в этой конституции запрещают иметь государственную идеологию.
Ведущий: Слушатель спрашивает: "Красные и белые – это эксплуататоры и эксплуатируемые. Как их можно объединить?"
Александр Проханов: Я только что был в Омске. Генерал Карбышев родом из Омска. Он белый офицер, дворянин. Он воевал под Мукденом в царской армии. Потом он перешёл к красным. Он сохранил белый ген в красную эру. Он был сталинистом. Он строил линию Сталина, которая прошла от Балтики до Чёрного моря. Он стоил Брестскую крепость. И он погиб как мученик. Тогда говорили, что за красную эру, за Сталина. Но теперь нам нужно переосмыслить эту войну. Это святая, христианская, христова война. Он погиб как христианский мученик. И поэтому в нём красное и белое слились. Они были политы этой страшной ледяной фашистской водой, которая коснувшись этого святого мученика, стала святой водой. Поэтому красные и белые соединяются. И красные, и белые – это не только эксплуататоры и эксплуатируемые. Огромное количество белых перешло в красную армию. Это белая эра, белое движение.
